«Каждый грех в некотором роде подтачивает,
разрушает мир, потому-то все грехи так мерзки Богу
и так караются Им. Если Великий пост остановил
хоть один такой грех, то он имеет мировое значение».
М.Скабалланович,
Очерк из «Статики и истории
христианского обряда»
Традиции Великого поста возникли в древней христианской церкви, но к настоящему времени сохранились, в основном, лишь в православной церкви и почти начисто отсутствуют в католической и протестантской конфессиях.
Великий пост — это приготовление к празднику Пасхи. В Великий пост христиане вспоминают заветы, оставленные им Христом, вспоминают события последних дней жизни Христа на земле, вплоть до Его страданий и крестной смерти. Они проходят их вместе с Христом, сопереживая Ему. Великий пост — время глубокой печали и покаяния за свои грехи и за страдания и смерть Христа, принесённые для их искупления.
Напоминает об этом и церковная служба: начинают петь и читать особые великопостные песнопения и молитвы, в которых говорится о раскаянии и смирении перед Богом, духовенство одето в тёмные облачения, на иконах и аналоях траурные ризы. В церквях не зажигают большого количества светильников, служба идёт в полутёмных храмах, редко открывают царские врата, колокольный звон становится медленным и печальным.
Каноническое название первых шести недель поста — «святая Четыредесятница», так как 40 дней проходит с его начала до пятницы шестой недели. Седьмая, последняя перед Пасхой, Страстная неделя в богослужебных книгах называется «Великой». В народной традиции этот эпитет получил весь пост.
Преподобный Кассиан так объясняет установление Великого поста стремлением отцов Церкви «хотя на эти 40 дней воскрешать в верующих тот духовный пыл, которым горели всё время первые христиане».
40 дней — это такой период, в который христианин приобщается к суровым условиям жизни и пытается посильно подражать жизни древнехристианского постника с её тяготами и вместе с тем несравнимыми ни с чем небесными радостями. В это время религиозные переживания человека достигают необыкновенной глубины, влияя на весь строй его жизни.
Св.Иоанн Златоуст писал об этом так: «нигде нет сегодня ни шума, ни крика, ни разрезыванья мяс, ни беганья поваров; всё это прекратилось и наш город теперь походит на честную, скромную и целомудренную жену. Когда думаю о внезапной перемене, происшедшей сегодня, и вспоминаю о беспорядках вчерашнего дня, то изумляюсь силе поста, как он, вошедши в совесть каждого, изменил мысли, очистил ум» (рубеж IV–V веков).
Великий пост — самый продолжительный, он составляет десятую часть года. Богу посвящается «не только начаток года, но и десятина его, в соответствии с теми десятинами, которые обычно приносились у всех народов в дар Богу от всех плодов земли». Длительность поста говорила и о характере христианской веры, и о её отличии от ветхозаветной религии, которая требовала поститься только один день в году. Древняя церковь обращала внимание на то, что сорокадневный пост ставил христиан «на один нравственный уровень лишь с величайшими праведниками Ветхого Завета Моисеем и Илиею».
Правила пощения
Формы воздействия поста на человека очень многообразны, но главное влияние оказывает сама его физическая основа — ограничение в пище. Пища творит тело, а тело — это обитель души. Неудивительно, что все религии мира придавали большое значение посту в нравственном его значении.
Православная Церковь учит, что пост необходим человеку для спасения. Он творит такую душевную жизнь, которую совершенно невозможно достичь другим путём. Не случайно, что точная регламентация питания даётся вместе с чином Великопостного богослужения (в специальных книгах Типикон и Триодь постная). Можно сказать, что в период поста трапеза является как бы продолжением церковной службы.
Нынешний образ монашеского поста основан на древнейшей практике и восходит приблизительно к VIII веку. Нормой было признано скудное питание, состоящее из хлеба и воды, либо нечто, близкое по простоте этому — произрастающее на земле. Есть такую пищу нужно было раз в день за ранним ужином. Последующая вековая разработка великопостного устава касалась только различных мелких подробностей.
Наиболее общие монастырские правила пощения таковы. Полное голодание в течение целого дня требуется только для трёх дней Великого поста: в первые два дня — «Чистый» понедельник и вторник, и в Великую Пятницу на Страстной (последней) неделе.
В остальные дни первой недели, до пятницы включительно, а также с понедельника до пятницы второй–шестой недель полагается сухоядение, то есть употребление в пищу хлеба, воды и овощей один раз в день — вечером. Можно есть и варёные овощи, но только без постного масла. Также постятся и в первые четыре дня Страстной недели, а также в Великую Субботу (только без овощей).
Во все же субботние и воскресные дни поста разрешается настоящая варёная пища с постным маслом («варение с елеем») и вино (последнее разрешено и в те дни, на которые падают торжественные воспоминания, или в которые совершаются очень длинные службы).
Рыбу можно есть на протяжении Великого поста только на праздник Благовещения (если он не приходится на Страстную неделю) и в Вербное воскресенье. Такая диета соблюдалась обычно на обще–монастырской трапезе, но кроме этого каждый монах мог иметь индивидуальные, более строгие или более облегчённые правила пощения, в зависимости от указаний своего духовного руководителя.
Действующий в русской церкви нынешний устав, по мнению исследователей, относится примерно к XIV столетию. Важно отметить, что этот устав был разработан также для монахов. В связи с тем, что отдельного великопостного устава для мирян не существовало, миряне на Руси постились по правилам, близким общемонашеским.
Так как в Великий пост была запрещена даже рыба, растительная пища представляла собою большое разнообразие. Вот что мы читаем в одной дореволюционной книге: «ели кислую и ставленную капусту, свеклу с постным маслом и уксусом, пироги с горохом, с начинкою из растительных веществ, гречневую и овсяную кашу с постным маслом, луковники, овсяный кисель, левашники, аладьи с мёдом, караваи с грибами и с пшеном, разного рода грибы варёные и жареные (масленики, грузди, сморчки, рыжики), разные приготовления из гороха: горох битый, горох тёртый, горох цеженый, сыр гороховый, то есть твёрдо сбитый мятый горох с постным маслом, лапшу из гороховой муки, творог из макового молока, хрен, редьку и разные овощные приготовления: взвар из овощей и коливо. Вообще ко всяким кушаньям русские любили примешивать пряныя приправы, а в особенности лук, чеснок и шафран».
Однако, даже при таком разнообразии не всякий человек способен выдержать пост. Поэтому позднее правила пощения для мирян стали более индивидуальными и гораздо менее строгими.
Например, запрещается есть рыбу только на первой, четвёртой и седьмой неделях поста. В некоторых случаях запрещается есть лишь мясо, молоко и яйца. Правила пощения верующие люди обычно согласовывают со своим духовным отцом, который устанавливает их в зависимости от духовных и физических возможностей человека.
«Если ты действительно можешь понести всё иго Господне, то будешь совершен; а если не можешь, то делай то, что можешь» — довольно снисходительно говорит об этом «Учение 12 апостолов».
Следствием древних, более строгих правил поста, является порядок великопостного богослужения: в понедельник, вторник и четверг не служат литургии Преждеосвящённых Даров, так как на них неизбежно вкушание Святых Даров (По строгим правилам полагалось полное голодание в течение первых пяти, а не двух, дней поста).
Совершенно не принимать пищу в течение трёх или пяти дней кажется необыкновенно суровым требованием со стороны церкви. Но люди, хорошо знающие церковную историю, воспринимают это естественно: это обычный приём древних постников. Христианину предлагается раз в год испытать этот приём на себе и, таким образом, познакомиться с целою областью духовных переживаний, другим путём безусловно не достижимых.
Можно ещё добавить, что современные люди часто идут и на более рискованные ограничения своей плоти, отнюдь не из религиозных мотивов. Значимость поста во всей своей полноте каждый человек может ощутить, только испытав это на себе.
В одной из книг о Великом посте начала нашего столетия автор приводит рассказ набожного человека из мирян интеллигентного круга, который решил поститься по всем строгим правилам. Опыт, обретённый этим человеком, потряс его душу совершенно неожиданными результатами.
«Рассказчик решил в течение пяти дней каждой недели Великого поста питаться только чаем и хлебом раз в день, в обеденное время или вечером. Наиболее тяжёлые были, конечно, первые дни. На третий день почувствовалось такое истощение, что руки и ноги отказывали служить. Но дальше стало легче. Только в обычные часы еды было очень тяжело. Но то собственно был не столько голод, сколько желание самого процесса еды, наслаждение, связанное с этим процессом.
Для постника обнаружилось теперь, насколько наполняет собою процесс питания жизнь человека. Он заметил, что до сих пор весь его день складывался в сущности из ощущений, связанных с процессом питания (конечно, если что–нибудь другое в известный день не завладевало всем существом).
Главных ощущений, заметил он, доселе у него было два, чередовавшихся с непрерывностью: после принятия пищи в душе доминировало чувство насыщения; когда же оно потухало, на смену ему тотчас являлось чувство лёгкого голода; последнее чувство было не менее приятно, чем первое, так как соединялось с перспективой скорого насыщения.
Когда теперь пришлось вырвать эту область ощущений из души, в ней оказалась страшная пустота, которую долго ничем нельзя было заполнить, никакой душевной работой. Горько и досадно становилось за такой глубокий материализм человека, не замечавшийся доселе.
Самочувствие в первые дни поста было очень тяжёлое. На ум не шло ничто: ни занятия, ни чтение, ни, тем более, молитва. Возмущалась и бунтовала плоть, требуя всех сил души на своё усмирение. Постник с грустью замечал, что даже трогательные песнопения великопостных служб, которые всегда проливали сладкое умиление в его душу, теперь холодно ложились на неё. Казалось, не хватало в теле соков, и душа поэтому стала черства, суха.
«И каким образом подвижники могли называть пост крыльями молитвы?» — приходило на мысль… Томительно и скучно тянулись дни… В душе было так чёрство и пусто, что постник боялся анализировать её. Ему казалось, что наполнена она одним противным чувством — томлением по «мясам египетским».
Человек склонен к преувеличениям и в самоосуждении. Когда постник стал внимательнее всматриваться в то, что происходило теперь у него в душе, он убедился, что не один голод и томление по явствам наполняет душу его. На общем фоне этих невысоких ощущений он уловил одну постоянную, можно сказать, неотвязную мысль. Мысль эта была о Боге.
О Боге теперь он не мог не думать каждую минуту и каждую секунду. То, что он делал, он делал, конечно, только для Бога. Из всех человеческих дел, подвигов, ни одно так исключительно не направлено к Богу, и к Нему одному, как это. Естественно, что и совершаемо оно не может быть без постоянной мысли и памяти о Боге.
Пред мысленным взором постника теперь постоянно стоял Он. Он был такой же, как прежде, таинственный и непостижимый. Но постнику казалось, что в чудном и страшном облике, в каком Бог обычно представлялся ему, он стал находить теперь новые черты. Прежде он думал о Боге более со стороны Его любви и прощения. Бог представлялся ему только любящим, снисходительным, всепрощающим Отцом. Он как-то забывал о том, что этот Отец может быть и строгим, что Он может гневаться и карать людей. Теперь взор его как бы разглядел в Боге эту последнюю черту. И по душе временами стали пробегать страх и трепет от этого открытия…
Привыкнуть можно ко всему. Можно привыкнуть питаться куском хлеба и стаканом воды в день. Привык и рассказчик мало–помалу к своей скудной трапезе. Сравнительно немного понадобилось и времени для этого: не более, как недели через две своего строгого поста он почувствовал, что этот пост перестаёт тяготить его…
Сравнивая себя теперешнего с собою прежним, он мог заметить одну перемену. В нём не появлялось теперь никогда того игривого, самодовольного настроения сытого человека, которое так неприятно поражает в другом. Это то настроение, при котором человек отдаётся сладкой истоме покоя, ничегонеделания, лёгкого чтения и т.п. Ко всему этому он чувствовал себя теперь совершенно неспособным. Ему казалось, что соков жизненных сил у него осталось ровно столько, сколько нужно, чтобы тело слушалось души…
Он понял теперь, почему святые подвижники считали пост первым условием так называемого «духовного делания». Он убедился, что пост, действительно, «истончает» тело и окрыляет душу. …Ему открылись глаза на себя. Он сделал себе правильную оценку, и невысокой оказалась эта оценка. Желание переделать себя стало главным в душе. Правда, не умерли в душе её страсти: они давали так же остро, как и ранее, чувствовать себя. Но центр тяжести душевной жизни переместился с этих страстей на то, что есть в душе божественного и небесного. Изменилось как бы целое миросозерцание».
Заканчивается рассказ описанием одной минуты, вознаградившей постника за все лишения, которая не повторялась в его жизни более никогда, — так она была блаженна! Это случилось на Страстной неделе, во время службы утрени Великой Субботы. Впервые его посетили настоящие слёзы умиления, те сладкие слёзы, о которых он знал только по книгам аскетики. В храме читался стих так называемой «статии первых похвал»:
«На землю сшел еси, да спасеши Адама, и на земле не обрет сего, Владыко, даже до ада снизшел еси ищяй». | «На землю сошёл Ты, чтобы спасти Адама, и, не найдя его на земле, в поисках спустился даже в ад». |
| (По–славянски) | (По–русски) |
Только теперь рассказчик понял всю глубину и красоту этого места службы. «…изображаемая здесь любовь Христа и глубина падения человеческого, завлёкшая в ад Самого Бога, предстали сознанию в такой яркости и силе, так задели душу, что нельзя было удержать плача».
Молитвы великопостного богослужения приведены по Постной Триоди, а пасхального — по Цветной Триоди.
Великий покаянный канон преподобного Андрея Критского
На первой неделе Великого поста, с понедельника по четверг, на вечерней службе читается Великий покаянный канон преподобного Андрея Критского. Это торжественное и печальное творение, изумительное по глубине смысла и по красоте пения и слога. По окончании каждого стиха канона поётся припев: «Помилуй мя, Боже, помилуй мя».
В каноне собраны воедино события Ветхозаветной и Новозаветной жизни, в которых особо подчёркиваются как губительное значение греха, так и достоинство праведной жизни. «Здесь собрано всё с целью пробуждения души от греховного усыпления и расположения к самоиспытанию, самоосуждению и раскаянию». Великий покаянный канон даёт душе человека должный настрой на последующие дни Великого поста.
Молитва Ефрема Сирина
Отцы пустынники и жёны непорочны,
Чтоб сердцем возлетать во области заочны,
Чтоб укреплять его средь дольних бурь и битв,
Сложили множество божественных молитв;
Но ни одна из них меня не умиляет,
Как та, которую священник повторяет
Во дни печальные Великого поста;
Всех чаще мне она приходит на уста
И падшего крепит неведомою силой…
А.С.Пушкин
Так написал поэт о молитве великого христианского подвижника и постника Ефрема Сирина, которая читается с первого дня Великого поста, ежедневно (исключая праздники):
| (по–славянски) | (по–русски) | ||
| «Господи и Владыко живота моего, дух праздности, уныния, любоначалия и празднословия не даждь ми. | «Господи и Владыко жизни моей! Не дай мне духа лености, уныния, властолюбия и пустословия. | ||
| (Земной поклон) | |||
Дух же целомудрия, смиренномудрия, терпения и любве даруй ми, рабу Твоему. | Но дай мне, рабу Твоему, дух целомудрия, смирения, терпения (в скорбях) и любви. | ||
| (Земной поклон) | |||
Ей, Господи Царю, даруй ми зрети моя прегрешения и не осуждати брата моего, яко благословен еси во веки веков. Аминь». | О, Господи Царь, дай мне увидеть свои грехи и не осуждать брата моего! Ибо Ты благословен во веки веков. Аминь». | ||
| (Земной поклон) | |||
© Е.М.Разумова, Г.В.Шепелев, С.Г.Стрельникова «Пасха»
(15)
