Стихи на Великий Пяток

001


Stabat Mater


Горько плача и рыдая,
Предстояла в сокрушенье
Матерь Сыну на кресте.
Душу, полную любови,
Сожаленья, состраданья,
Растерзал ей острый меч.
Как печально, как прискорбно
Ты смотрела, Пресвятая
Богоматерь, на Христа!
Как молилась, как рыдала,
Как терзалась, видя муки
Сына-Бога твоего!
Кто из нас не возрыдает,
Зря святую Матерь Бога
В сокрушении таком?
Кто души в слезах не выльет,
Видя, как над Богом-Сыном
Безотрадно плачет Мать;
Видя, как за нас Спаситель
Отдаёт себя на муку,
На позор, на казнь, на смерть;
Видя, как в тоске последней,
Он, хладея, умирая,
Дух Свой Богу предает?
О святая! Мать Любови!
Влей мне в душу силу скорби,
Чтоб с Тобой я плакать мог!
Дай, чтоб я горел любовью —
Весь проникнут верой сладкой —
К Искупившему меня;
Дай, чтоб в сердце смерть Христову,
И позор Его, и муки
Неизменно я носил;
Чтоб, во дни земной печали,
Под крестом моим утешен
Был любовью ко Христу;
Чтоб кончину мирно встретил,
Чтоб душе моей Спаситель
Славу рая отворил!


Василий Андреевич Жуковский, 1838

***


Мирская власть


Когда великое свершалось торжество,
И в муках на Кресте кончалось Божество,
Тогда по сторонам животворяща древа
Мария-грешница и Пресвятая Дева,
Стояли две жены,
В неизмеримую печаль погружены.
Но у подножия теперь Креста честного,
Как будто у крыльца правителя градского,
Мы зрим — поставлено на место жён святых
В ружье и кивере два грозных часовых.
К чему, скажите мне, хранительная стража? —
Или Распятие казённая поклажа,
И вы боитеся воров или мышей? —
Иль мните важности придать Царю царей?
Иль покровительством спасаете могучим
Владыку, тернием венчанного колючим,
Христа, предавшего послушно плоть свою
Бичам мучителей, гвоздям и копию?
Иль опасаетесь, чтоб чернь не оскорбила
Того, чья казнь весь род Адамов искупила,
И, чтоб не потеснить гуляющих господ,
Пускать не велено сюда простой народ?


Александр Сергеевич Пушкин, 1836

***


Перед образом Спасителя


Пред Тобою, мой Бог,
Я свечу погасил,
Премудрую Книгу
Пред Тобою закрыл.
Твой небесный огонь
Негасимо горит;
Бесконечный Твой мир
Пред очами раскрыт;
Я с любовью к Тебе
Погружаюся в нём;
Со слезами стою
Перед светлым Лицом.
И напрасно весь мир
На Тебя восставал,
И напрасно на смерть
Он Тебя осуждал:
На кресте, под венцом,
И спокоен, и тих,
До конца Ты молил
За злодеев Своих.


Алексей Васильевич Кольцов, 1839

***


002


Stabat Mater


Мать Скорбящая стояла
И в слезах на крест взирала,
На котором Сын страдал.
Сердце полное волненья,
Воздыханий и томленья
Меч в груди Её пронзал.
Что за скорби и печали
Благодатную терзали
Матерь Просветлённого.
Как страдала, как дрожала,
Как в терзанье созерцала
Муки Ей Рождённого.
Кто без слёз бы мог суровый
Видеть Матери Христовой
Слёзы несравненные?
Кто бы мог без сожаленья
Встретить Матери мученья,
С Сыном разделённые?
Ради грешных искупленья
Зрит Она Христа мученья,
От бичей грядущего
Дорогого видит Сына,
Как гнетёт Его кончина,
Дух свой предающего.
Мать, любви источник вечный,
Дай из глубины сердечной
Слёзы мне делить с Тобой.
Дай и мне огня, так много
Возлюбить Христа и Бога,
Чтоб доволен был Он мной.
Мать Святая, в дар чудесный
Все Ты язвы смерти крестной
Мне на сердце впечатли.
Дай Ты мне, чтобы кручина
За меня Страдальца Сына
Разлилась в душе моей.
Дай мне плакать, дай терзаться,
О Распятом сокрушаться
Век, пока я жизнь влачу.
У креста стоять с Тобою
И, к Тебе припав душою,
Ударять я в грудь хочу.
Дева всех страданий, Мати,
В милосердье благодати
Дай с Тобою мне страдать.
Дай распятия Христова
Стань сообщником мне снова
Раны все воспринимать.
Пусть хоть бич меня терзает,
Крест во мне воспламеняет
Всю любовь к Страдавшему.
Дай пылать святой отрадой
Будь, о Дева, мне оградой
В судный день представшему.
Крест мою пусть силу множит,
Смерть Христа мне да поможет
Ревностью безбедному,
Как остынет в смерти тело,
Чтоб душа моя взлетела
К раю заповедному.


Афанасий Афанасьевич Фет (1820-1892)

***


Голгофа


Распятый на кресте нечистыми руками,
Меж двух разбойников Сын Божий умирал.
Кругом мучители нестройными толпами,
У ног рыдала мать; девятый час настал:
Он предал дух Отцу. И тьма объяла землю.
И гром гремел, и, гласу гнева внемля,
Евреи в страхе пали ниц.
И дрогнула земля, разверзлась тьма гробниц,
И мёртвые, восстав, явилися живыми.
А между тем в далёком Риме
Надменный временщик безумно пировал,
Стяжанием неправедным богатый,
И у ворот его палаты
Голодный нищий умирал.
А между тем софист, на догматы ученья
Все доводы ума напрасно истощив,
Под бременем неправд, под игом заблужденья
Являлся в сонмищах уныл и молчалив.
Народ блуждал во тьме порока,
Неслись стенания с земли.
Всё ждало истины. И скоро от Востока
Пришельцы новое ученье принесли.
И, старцы разумом и юные душою,
С молитвой пламенной, с крестом на раменах,
Они пришли — и пали в прах
Слепые мудрецы пред речию святою.
И нищий жизнь благословил,
И в запустении богатого обитель,
И в прахе идолы, а в храмах Бога сил
Сияет на кресте голгофский Искупитель!


Алексей Николаевич Апухтин, 1855

***


003


На Страстной неделе


Жених в полуночи грядёт!
Но где же раб Его блаженный,
Кого Он бдящего найдёт,
И кто с лампадою возжённой
На брачный пир войдёт за Ним?
В ком света тьма не поглотила?


О, да исправится, как дым
Благоуханного кадила,
Моя молитва пред Тобой!
Я с безутешною тоской
В слезах взираю издалека
И своего не смею ока
Возвесть к чертогу Твоему.


Где одеяние возьму?
О, Боже, просвети одежду
Души истерзанной моей,
Дай на спасенье мне надежду
Во дни святых Твоих Страстей!
Услышь, Господь, мои моленья
И тайной вечери Твоей,
И всечестного омовенья
Прими причастника меня!


Врагам не выдам тайны я,
Воспомянуть не дам Иуду
Тебе в лобзании моём,
Но за разбойником я буду
Перед Святым Твоим крестом
Взывать коленопреклоненный:
О, помяни, Творец вселенной,
Меня во Царствии Твоём!


К.Р. (Константин Константинович Романов), 1887

***


Голгофа


Я до утра читал божественную повесть
О муках Господа и таинствах любви,
И негодующая совесть
Терзала помыслы мои...
Чего мы ждём ещё, какого откровенья?
Не подан ли с креста спасительный пример?
Зачем же прячешь ты под маскою сомненья
Клеймо порока, лицемер?
«Вождя! — взываешь ты, — учителя, пророка!
Я жажду истины, о, скоро ли рассвет?..»
Но, ежели звезда затеплится с востока,
Пойдёшь ли ты за мной вослед?
Пойдёшь ли ты вослед со смирною и златом,
Затеплишь ли Царю кадильные огни?
И, если станет Он на суд перед Пилатом,
Не закричишь ли ты: «Распни Его, распни!»
О, жалкий фарисей! В источник утешенья,
В родник целительной божественной любви,
Ты мечешь яростно каменья
И стрелы жгучие свои!
И в каждый миг Христа ты предаёшь, как прежде,
Бичуешь под покровом тьмы
И в окровавленной одежде
Поёшь кощунственно псалмы...
Разбей же, Господи, негодные сосуды,
Как пыль с одежд, стряхни предательскую сеть,
И на лобзание Иуды
Лобзаньем пламенным ответь!


Константин Николаевич Льдов (1862-1937)

***


004


Христос и разбойник
(из мистерии «После Голгофы»)


Христос с Разбойником седым
Шёл в Царствии Своём,
С тем, кто пред часом роковым
Благословлён Христом.


По райским шли Они садам,
Плыл алый свет кругом,
И свет мерцал по их главам
Нетающим венцом.


И стал Разбойник полн любви,
Дрожат слова от слёз:
— Христос, люблю сады Твои,
Люблю Тебя, Христос.


— Зачем же там ты людям мстил?
Христос ему сказал.
— Затем, что там я не любил,
Когда Тебя не знал!


И дальше шли Они, — и вот
Вошли под сень долин,
Где золотится райский плод
И дышит райский крин.


Разбойник смотрит, как, блестя,
Ручей бежит из кущ...
— Христос, я счастлив, как дитя,
Хоть слаб и неимущ!


Христос в ответ: — Не Я ль вещал,
Со мною будут те,
Кто, как дитя, забот не знал
И верен был мечте.


И дальше путники идут
По склонам мягких гор,
Где птицы райские поют,
Звучит небесный хор.


В сиянье горы поутру, —
Разбойник взор вознёс:
— Христос, от счастья я умру, —
Мне страшно здесь, Христос!


— Не бойся! Смерти больше нет!
Сказал Христос ему в ответ.


Константин Михайлович Фофанов, 1908

***


У ног распятого Христа


Не до конца на растерзанье зверю
Моя Россия отдана,
Покрова сон развеется, — я верю,
И не смущён я бредом сна.


Как некогда идущему в Женеву
Виденье было у креста,
И я в пути святую видел Деву
У ног распятого Христа.


Пречистые лились обильно слёзы,
Но улыбалися уста,
Невинно воскресающие розы
У ног распятого Христа.


Повеяла таинственная сила,
Приникла к долу высота,
И Матерь Божия мне говорила
У ног распятого Христа:


«Воскреснет Бог! Ликующему зверю
Царить не век: погибнет зверь.
Я плачу, но в восстанье Сына верю,
И ты, тоскующий, поверь».


Фёдор Кузьмич Сологуб, 1918


***


005


Под сению Креста рыдающая Мать.
Как ночь пустынная, мрачна её кручина.
Оставил Мать Свою, — осталось ей обнять
Лишь ноги бледные измученного Сына.


Хулит Христа злодей, распятый вместе с ним:
«Когда ты Божий Сын, так как же ты повешен?
Сойди, спаси и нас могуществом твоим,
Чтоб знали мы, что ты всесилен и безгрешен».


Любимый ученик сомнением объят,
И нет здесь никого, в печали или в злобе,
Кто верил бы, что Бог бессильными распят
И встанет в третий день в своём холодном гробе.


И даже сам Христос, смутившись наконец,
Под гнётом тяжких дум и мук изнемогая,
Бессильным естеством медлительно страдая,
Воззвал: «Зачем меня оставил Ты, Отец!»


В Христа уверовал и Бога исповедал
Лишь из разбойников повешенных один.
Насилья грубого и алчной мести сын.
Он Сыну Божьему греховный дух свой предал.


И много раз потом вставала злоба вновь,
И вновь обречено на казнь бывало Слово,
И неожиданно пред ним горела снова
Одних отверженцев кровавая любовь.


Фёдор Кузьмич Сологуб, 1919


***


Знаю знанием последним,
Что бессильна эта тьма,
И не верю тёмным бредням
Суеверного ума.


Посягнуть на правду Божью —
То же, что распять Христа,
Заградить земною ложью
Непорочные уста.


Но Воскресший вновь провещит,
Будет жизнь опять ясна,
И дымяся затрепещет
Побеждённый Сатана.


Фёдор Кузьмич Сологуб, 1921

***


Stabat Mater


На Голгофе, Матерь Божья,
Ты стояла у подножья
Древа Крестного, где был
Распят Сын Твой, и, разящий,
Душу Матери скорбящей
Смертной муки меч пронзил.
Как Он умер, Сын Твой нежный,
Одинокий, безнадежный,
Очи видели Твои...


Не отринь меня, о Дева!
Дай и мне стоять у Древа,
Обагрённого в крови,
Ибо видишь — сердце жаждет
Пострадать, как Сын Твой страждет.
Дева дев, родник любви,
Дай мне болью ран упиться,
Крестной мукой насладиться,
Мукой Сына Твоего;
Чтоб, огнём любви сгорая,
И томясь, и умирая,
Мне увидеть славу рая
В смерти Бога моего.


Дмитрий Сергеевич Мережковский, 1899


***


Одна есть в мире красота.
Не красота богов Эллады,
И не влюблённая мечта,
Не гор тяжёлые громады,
И не моря, не водопады,
Не взоров женских чистота.
Одна есть в мире красота —
Любви, печали, отреченья,
И добровольного мученья
За нас распятого Христа.


Константин Дмитриевич Бальмонт, 1893


***


006


По древнему унывному распеву
Поёт собор. Злачёные столпы
Блестят из тьмы. Бог, пригвождённый к древу,
Почил — и се, в огнях, среди толпы.
И дьявол тут. Теперь он входит смело
И смело зрит простёртое пред ним
Нагое зеленеющее тело,
Костры свечей и погребальный дым.
Он радостен, он шепчет, торжествуя:
На долгий срок ваш Бог покинул вас,
Притворное рыданье ваше всуе,
Далёк воскресный час!


Иван Александрович Бунин, 1916

***


Крестная смерть


Настала ночь. Мы ждали чуда,
Чернел пред нами чёрный крест.
Каменьев сумрачная груда
Блистала под мерцаньем звезд.


Печальных женщин воздыханья,
Мужчин угрюмые слова, —
Нарушить не могли молчанье,
Стихали, прозвучав едва.


И вдруг Он вздрогнул. Мы метнулись,
И показалося на миг,
Что глуби неба распахнулись,
Что сонм архангелов возник.


Распятый в небо взгляд направил,
И, словно вдруг лишённый сил,
«Отец! почто меня оставил!» —
Ужасным гласом возопил.


И римский воин уксус жгучий
На губке протянул шестом.
Отведав, взор Он кинул с кручи,
«Свершилось!» — произнёс потом.


Всё было тихо. Небо чёрно.
В молчаньи холм. В молчаньи дол.
Он голову склонил покорно,
Поник челом и отошёл.


Валерий Яковлевич Брюсов, 1911


***


Принуждены мы жить мёртво и сухо,
Мы дышим тягостно и в духоте
Изнемогаем — жалкие — и те,
Кто впереди, как мы, стенают глухо.


Когда же чуткого коснётся слуха
Моление распятых на кресте,
Таинственной причастных красоте,
Стяжайте, люди, дар Святого Духа.


Пусть вы — рабы в плену жестоких лет;
Пусть на земле и скука и тревога:
Слепцы! Слепцы! Стучите у порога.


Ночь обратится в день, и сумрак в свет,
Там, на Голгофе, времени уж нет,
Как нет его в обителях у Бога.


Георгий Иванович Чулков, 1920


© «Пасхальные стихотворения»

Опубликована: 29.04.2016
Просмотров 3047


Оценка(4)
Оценить статью:  

Комментарии

Гости не могут добавлять комментарии, войдите или зарегистрируйтесь.