Троицын день можно с полным основанием назвать «зелёными святками», и не только потому, что в этот день прихожане выстаивают в церквах обедни с букетами луговых цветов (в Ярославской губернии называемыми «духами») или ветками деревьев, но и по той причине, что как улицы, так и дома украшаются берёзками. 

Полевые цветы, побывавшие в церкви, засушивают и хранят за иконами для разных надобностей: их кладут под свежее сено и в житницу, чтобы не водились мыши, в норы на грядах от землероек, и на чердак, чтобы устранить пожарные беды. 

Деревья свозят на деревенские улицы целыми возами и украшают не только двери, но и косяки окон, а в особенности, свою «матушку-церкву», пол которой усыпается свежей травою: её всякий, при выходе от обедни, старается захватить из-под ног, чтобы примешать к сену, вскипятить с водой и пить как целебную. Из листьев деревьев, стоявших в церкви, иные вьют венки и кладут их в горшки при рассаживании капусты.

Таковы, в сущности, главнейшие специальные обычаи, приспособленные к троицкому празднику и благословлённые церковью, выделившею их на этот день из Семика и русальных чествований. Этим объясняется та путаница, которая замечается в различных местностях при установке обрядовых приёмов на определенные сроки. 

Иные из этих приёмов предшествуют, иные совпадают с Троицыным днём (как и указано нами в надлежащих статьях) и даже опережают его всё на том же основании, что эти празднества в честь весны находятся в полной зависимости от её позднего или раннего прихода, хотя бы и по отношении такого рода увеселений, которые представляют собою рели или качели, устраиваемые не для одних малых ребят, а вообще для всей молодежи.

В среде последней, в Новгородчине, сохранился, по-видимому, старинный обычай, приноровленный именно к Троицыну дню (точно так же, как и к Масленице) и называемый «трясти порох». Состоит он в следующем. 

Во время гулянья, на лугу, среди хороводов и игр в «огорыши» (старозаветные «горелки»), кто-нибудь из мужчин схватывает картуз с молодого новожёна, трясёт им над головой и кричит во всё горло и на целое поле: «Порох на губе, жена мужа не любит». 

На этот крик молодуха выделяется из толпы (и в том вся задача, чтобы сделать это возможно быстрее), становится перед мужем, кланяется ему в пояс, снимает тот картуз, который успевают положить ему на голову в момент её появления, берёт мужа за уши и трижды целует и снова кланяется ему и во все четыре стороны. 

При уходе молодой, а иногда при её появлении, начинается вслух оценка её качеств и разные площадные шутки, особенно над теми, которые в девушках имели грешки. Молодухи обыкновенно стесняются этим обычаем и говорят: «Когда трясут порох, лучше бы провалиться сквозь землю».

© С.В.Максимов «Нечистая, неведомая и крестная сила», 1903